Каталог
Титов Ю.В.(1928-2017)"Памятник советского ташизма" 1957 год.!!!
- Местоположение лота: санкт-петербург
зарегистрирован: 23.09.2015 12:24
последняя активность: 09.05.2024 22:38
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую!
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую!
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую!
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую!
-
Прекрасно! Спасибо огромное! Волновался за доставку. Но упаковка - выше всяких похвал!
-
Благодарю продавца за лояльность и быструю отправку! Сделка прошла отлично!
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую!
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую!
-
Сделка прошла успешно. Рекомендую! Очень надежный и профессиональный продавец!
-
Сделка прошла успешно. Продавец очень порядочный человек. Лот был прекрасно упакован. Рекомендую!
ID лота 153234630383087
Сообщить о нарушении в лоте
Юрий Васильевич Титов
(19 января 1928 года - 10 октября 2017 года)
Европейский эквивалент абстрактного экспрессионизма
— ташизм появился в Европе в 1950-е годы. Данная работа
исполнена Титовым Ю.В. в 1957 году в Советском Союзе!!!
Спустя полвека трагической кажется и дарственная надпись
датируемая 15 мая 1972 года автором Ю.Титовым и его
женой Еленой Строевой. Они исполнены надежд на
будущее за 10 дней, как они пишут «до отлета в новую страну мира».
Далее , через пару лет они утратят иллюзии и
жена художника совершит самоубийство.
Плотная бумага, гуашь. 1957 год. Размер 21 см х 30 см.
Подпись и дата создания работы с оборота. На
обороте дарственная надпись другу- коллекционеру
«Дорогому Левочке с самыми наилучшими пожеланиями и добрыми
воспоминаниями от почитателя и автора вместе с курткой, в которой
творилось многое Великое. Дар от сердца от Елены Строевой и Юрия
Титова. 15 мая 1972 года за 10 дней до отлета в новую страну
мира».
Юрий Васильевич Титов родился 19 января 1928 года в городке
Струнино Владимирской области, между Александровым и Загорском,
неподалеку от знаменитой Троице-Сергиевой Лавры, в ста километрах
от Москвы. Вскоре после его рождения родители, - отец
дипломированный инженер и мать учительница химии, - переехали в
столицу, где Юрий начал учебу в средней школе номер
45.
Во время Великой Отечественной войны, семья Титовых эвакуируется в деревню Воскресенская и Струнино, где Юрий продолжает учиться в 1941-1943 годах. После возврата в Москву, Юрий завершает среднее образование в школе номер 589. После этого проходит год в подготовительном классе в Институте Стали.
В 1945 году Юрий поступает в престижный М.А.И., Московский Архитектурный Институт, который через шесть с половиной лет успешно заканчивает с дипломом архитектора. В течении 13 последующих лет, Титов работает в проектном институте. В 1950 году он встречает Елену Строеву, они женятся и в 1951 году появляется на свет их дочь, Лена Титова.
Юрий Титов становится известен в Москве как художник абстрактной живописи, а позже иконографии. Достаточно взглянуть на репродукции его работ 60х - 70х годов, чтобы понять почему этот стиль стоил ему репутации диссидента. Его картины расходятся по столице и попадают в США, в Швеции проходит его персональная выставка. Семья Титовых знаменита в зарождающихся диссидентских и правозащитных кругах. Елена Строева-Титова, журналистка с дипломом Московского Государственного Университета, и Юрий Титов принимают у себя Есенина-Войтмана, Максимова, Некрасова, Солженицына, Якира, священника Якунина, иностранных гостей.
Титовых как правозащитников часто помещают в психиатрические лечебницы, в частности в печально известную больницу Кащенко. В начале 1970х Юрия и Елену очередной раз вызывают в КГБ и намекают, что им лучше было бы покинуть страну. В обратном случае, свобода не может быть им гарантирована.
В 1972 г. Юрий Васильевич решает воспользоваться израильским приглашением на него с женой и предлагает дочери уехать с ними. Лена Титова просит и получает благословение на отъезд у своего духовника, священника Александра Меня (1935-1990), известного писателя, убитого топором под Москвой при невыясненных обстоятельствах. При перевозе картин, часть из них облита кислотой на таможне аэропорта Шереметьево. Часть картин до запада не доезжает, развалившись на части. После краткой остановки в Риме, семья Титовых приезжает на постоянное жительство в Париж, поселяясь неподалеку от собора Парижской Богоматери. Дочь отправляется учиться языку в пансионат Святого Георгия под Парижем, Юрий получает от города мастерскую, которая сохранится за ним вплоть до 1994 года.
Вероятно, тяжелые эмигрантские условия, сложности с французской интеграцией, отсутствие артистического признания и разочарование западным обществом взяли верх над Еленой Титовой. В 1975 году, во время сна Юрия, в снимаемой ими квартире в 14м округе Парижа, на улице Раймон Лоссеранд, его супруга кончает жизнь самоубийством через повешение. Юрий Васильевич попадает в психиатрический госпиталь в парижском предместии Сант Женевьев де Буа. Затем начинаются его скитания.
Дочь Титова, Елена, также посещает французские психиатрические лечебницы. С переезда во Францию она проводит в общей сложности 13 лет в лечении. Психиатрия для Елены приостановится на несколько лет в момент рождения ее двух дочерей. Юрий Васильевич Титов уходит на некоторое время в православный скит в 90 километрах от Парижа. В 1988 году его принимают на жительство в знаменитом Монжеронском замке, месте общежития советских эмигрантов. В 1997 году Титов оставляет Монжерон и снова становится частым гостем психиатрических лечебных заведений. В полиции не продлевают его вид на жительство, оставшиеся документы у него крадут. Страдая от бессонницы, недоедая, Титов блуждает по Парижу, спит иногда на улице, иногда в скватах. В этом состоянии его опять забирает психиатрическая служба.
В 1999 году художник Алексей Хвостенко (1940-2004) и композитор Камиль Чалаев вызволяют Титова из Белого Дома, специального госпиталя в Нёйи на Марне, где он взят под опёку частного лица и его "лечат" психотропными препаратами. Добиваются его устройства в пансионат по уходу за зависимыми престарелыми, "Земгор" русского Красного Креста в Кормей-Паризис, который в свою очередь оформляет над ним опекунство.
Первые годы Титова в этом "мирном заведении" проходят не без волнений. Титов продолжает творить, реализуя в частности определенное количество объемных упаковок и подвесок, в основном у себя в комнате. Эти "упакованные события" мешают персоналу дома производить уборку у него в комнате; проблема усугубляется тем, что Юрий Васильевич забирает в столовой несколько полотняных салфеток, которые он использует в своих инсталляциях. Персонал не может понять, чем Титов занимается, взаимная напряженность, его обвиняют в краже 500 салфеток и нарушении спокойствия. Инцидент совпадает со сменой дирекции в старческом доме Земгора. Титова отправляют на три недели в психиатрическую больницу. В конце концов Юрий возвращается в свою комнату в "Розовом доме" павильона Долгополофф. Ему выделяют дополнительное помещение на окраине территории, которое служит отныне мастерской.
Во время Великой Отечественной войны, семья Титовых эвакуируется в деревню Воскресенская и Струнино, где Юрий продолжает учиться в 1941-1943 годах. После возврата в Москву, Юрий завершает среднее образование в школе номер 589. После этого проходит год в подготовительном классе в Институте Стали.
В 1945 году Юрий поступает в престижный М.А.И., Московский Архитектурный Институт, который через шесть с половиной лет успешно заканчивает с дипломом архитектора. В течении 13 последующих лет, Титов работает в проектном институте. В 1950 году он встречает Елену Строеву, они женятся и в 1951 году появляется на свет их дочь, Лена Титова.
Юрий Титов становится известен в Москве как художник абстрактной живописи, а позже иконографии. Достаточно взглянуть на репродукции его работ 60х - 70х годов, чтобы понять почему этот стиль стоил ему репутации диссидента. Его картины расходятся по столице и попадают в США, в Швеции проходит его персональная выставка. Семья Титовых знаменита в зарождающихся диссидентских и правозащитных кругах. Елена Строева-Титова, журналистка с дипломом Московского Государственного Университета, и Юрий Титов принимают у себя Есенина-Войтмана, Максимова, Некрасова, Солженицына, Якира, священника Якунина, иностранных гостей.
Титовых как правозащитников часто помещают в психиатрические лечебницы, в частности в печально известную больницу Кащенко. В начале 1970х Юрия и Елену очередной раз вызывают в КГБ и намекают, что им лучше было бы покинуть страну. В обратном случае, свобода не может быть им гарантирована.
В 1972 г. Юрий Васильевич решает воспользоваться израильским приглашением на него с женой и предлагает дочери уехать с ними. Лена Титова просит и получает благословение на отъезд у своего духовника, священника Александра Меня (1935-1990), известного писателя, убитого топором под Москвой при невыясненных обстоятельствах. При перевозе картин, часть из них облита кислотой на таможне аэропорта Шереметьево. Часть картин до запада не доезжает, развалившись на части. После краткой остановки в Риме, семья Титовых приезжает на постоянное жительство в Париж, поселяясь неподалеку от собора Парижской Богоматери. Дочь отправляется учиться языку в пансионат Святого Георгия под Парижем, Юрий получает от города мастерскую, которая сохранится за ним вплоть до 1994 года.
Вероятно, тяжелые эмигрантские условия, сложности с французской интеграцией, отсутствие артистического признания и разочарование западным обществом взяли верх над Еленой Титовой. В 1975 году, во время сна Юрия, в снимаемой ими квартире в 14м округе Парижа, на улице Раймон Лоссеранд, его супруга кончает жизнь самоубийством через повешение. Юрий Васильевич попадает в психиатрический госпиталь в парижском предместии Сант Женевьев де Буа. Затем начинаются его скитания.
Дочь Титова, Елена, также посещает французские психиатрические лечебницы. С переезда во Францию она проводит в общей сложности 13 лет в лечении. Психиатрия для Елены приостановится на несколько лет в момент рождения ее двух дочерей. Юрий Васильевич Титов уходит на некоторое время в православный скит в 90 километрах от Парижа. В 1988 году его принимают на жительство в знаменитом Монжеронском замке, месте общежития советских эмигрантов. В 1997 году Титов оставляет Монжерон и снова становится частым гостем психиатрических лечебных заведений. В полиции не продлевают его вид на жительство, оставшиеся документы у него крадут. Страдая от бессонницы, недоедая, Титов блуждает по Парижу, спит иногда на улице, иногда в скватах. В этом состоянии его опять забирает психиатрическая служба.
В 1999 году художник Алексей Хвостенко (1940-2004) и композитор Камиль Чалаев вызволяют Титова из Белого Дома, специального госпиталя в Нёйи на Марне, где он взят под опёку частного лица и его "лечат" психотропными препаратами. Добиваются его устройства в пансионат по уходу за зависимыми престарелыми, "Земгор" русского Красного Креста в Кормей-Паризис, который в свою очередь оформляет над ним опекунство.
Первые годы Титова в этом "мирном заведении" проходят не без волнений. Титов продолжает творить, реализуя в частности определенное количество объемных упаковок и подвесок, в основном у себя в комнате. Эти "упакованные события" мешают персоналу дома производить уборку у него в комнате; проблема усугубляется тем, что Юрий Васильевич забирает в столовой несколько полотняных салфеток, которые он использует в своих инсталляциях. Персонал не может понять, чем Титов занимается, взаимная напряженность, его обвиняют в краже 500 салфеток и нарушении спокойствия. Инцидент совпадает со сменой дирекции в старческом доме Земгора. Титова отправляют на три недели в психиатрическую больницу. В конце концов Юрий возвращается в свою комнату в "Розовом доме" павильона Долгополофф. Ему выделяют дополнительное помещение на окраине территории, которое служит отныне мастерской.
На протяжении всей своей жизни Титов пребывает в постоянной
напряженной внутренней работе. Последние годы Титова также
творчески активны на уровне реализации. Юрий рисует за два года
около двухста больших форматов, сотни листов заполняются его
"архитектурно мистическими проектами" и метапоэзией. Все это
сопровождается письменными коммуникациями с двумя Еленами, женой и
дочерью, - "нашим!" Елена Юрьевна Титова регулярно продолжает его
посещать. В настоящий момент Юрий Васильевич живет на прежнем месте
и продолжает творить.
Титов считает свое творчество поисками гармонии между философией и мистикой. Он начинал эти поиски с абстракции и прошел через иконографию и религиозную тематику. Все для него связано "через один узел". Титов занимался "смыслом творчества" так, как об этом писал Николай Бердяев (1874-1948, был изгнан из России в 1922 году и прожил оставшуюся жизнь во Франции), самый значительный русский философ по мнению Титова, в одноименной книге 1915 года. Юрий Васильевич считает себя архитектором, создателем мистических проектов, "мистически реальных, которые могут быть воплощены". "В жизни есть все, - говорит Титов, - в том числе и ничего".
Титов считает свое творчество поисками гармонии между философией и мистикой. Он начинал эти поиски с абстракции и прошел через иконографию и религиозную тематику. Все для него связано "через один узел". Титов занимался "смыслом творчества" так, как об этом писал Николай Бердяев (1874-1948, был изгнан из России в 1922 году и прожил оставшуюся жизнь во Франции), самый значительный русский философ по мнению Титова, в одноименной книге 1915 года. Юрий Васильевич считает себя архитектором, создателем мистических проектов, "мистически реальных, которые могут быть воплощены". "В жизни есть все, - говорит Титов, - в том числе и ничего".
Юрий Васильевич Титов - художник трагической судьбы. Он весь в советской мифологии ХХ века.
После выставки абстрактного искусства на частной квартире (1962 год), организованной молодым поэтом Володей Буковским, в "салонах" Москвы о нем заговорили, как о новом "герое" гонимого искусства.
Шестидесятые годы немыслимы без московских "салонов". Подпольное искусство той поры стояло на "салонах", как земля на китах. В этих коммунальных притонах собирались недоноски философской мысли, одаренные и бездарные поэты и художники всех мастей, вперемежку с фарцовщиками, лабухами, и обыкновенными алкашами без особых претензий.
После припадочных указов Н.С.Хрущева о запрете всех религий и сект новое "коллективное руководство" (1964) сквозь пальцы смотрело на общество, увлеченное величием старой России. Следуя новому модному поветрию, интеллигенция шла в церковь, скупала древние иконы и тульские самовары, вологодские прялки и старинную крестьянскую утварь. Люди читали не Карла Маркса, а Флоренского и Бердяева в рукописном виде, передавая заветные тексты из рук в руки. Попасть в мастерскую академика живописи Павла Корина, где возвышалась огромная картина "Святая Русь", можно было лишь по большому знакомству, и, следовательно, было жестом модным и обязательным. "Как, вы не видели Святую Русь Корина, ну, знаете, говорить нам не о чем". На поклон к древнему старику, монархисту Василию Шульгину, пережившему эмиграцию и советские тюрьмы, тянулись со всех концов страны, как в старину паломники к святым отшельникам.
В 1960-х распространился удивительный слух, что художник-абстрактивист Титов строит православный храм для писателя Александра Солженицына. В начале шестидесятых рязанский учитель математики написал яркий и правдивый роман о сталинских лагерях, - шутка ли, провинциала и новичка в литературе сразу выдвинули на Ленинскую премию! – об отважном человеке постоянно трепались в московских "салонах". Затея с постройкой храма возникла у Юрия Титова и его горячей супруги Елены Строевой, как хитроумная, рекламная залепуха. Все знали, что ни грамотного проекта, ни денег на постройку нет и не будет. "Храм Солженицына" придумали, чтобы пустить пыль в глаза всему миру и выгодно продать картины художника. По Москве плелись самые фантастические сплетни о "храме", москвичи и иностранцы рвались к Титовым на просмотр архитектурного проекта и новых произведений.
Знакомиться с новым героем Москвы я пошел с моим другом той поры, живописцем Эдиком Штейнбергом. Золотой осенью 1965 года в доходный дом на Тверской-Ямской мы завалились без предупреждения. Юрий Титов, невзрачный дядька с колючей бородкой, повел нас длинным коммунальным коридором, освещенным одной желтой лампочкой, в свое жилье.
Как вся жизнь в Москве, квартира была основательно запущена, но русский декор сразу бросался в глаза. По облупленным стенам висели иконы древнего письма, в углу с густой паутиной стояла расписная прялка, на засаленном столе возвышался дырявый самовар, на гнилом диване пара молодых людей в молчаливом восторге листала труд Бердяева "Русская идея". На мольберте висел большой холст с изображением иконообразного бородача на фоне красного костра, по словам автора пострадавшего за человеческие грехи Иисуса Христа. Такой поворот в его творчестве, от абстракции к Христу, нас очень смутил.
Из-за фанерной стенки вышла супруга художника в халате с краснощеким ребенком на руках.
- Что скривили рожи, не нравится? - грубо начала она.
Мы переглянулись и захохотали.
Тогда Штейнберг рисовал камни, я - лодки в свободной манере. Вести правильный, добродушный разговор об искусстве мы не умели и не хотели. Как собаки мы рычали друг на друга, отстаивая свою территорию.
- Ну, а где же живопись? - заикнулся Эдик Штейнберг.
Елена Строева подошла к картине мужа и крикнула:
- Вы что, бля, смеетесь над гением! Титов - пророк нового и священного искусства. Он защитник исторической России, изговняконной и растерзанной безбожными коммунистами! Бесы! Бесы! Бесы!
Молодые люди вооружились пустыми бутылками.
- Бей бесов! - закричали они.
Недолго думая, я двинул одному по уху. Дверь распахнулась, и мы вылетели оттуда, едва унося ноги. Вослед летели бутылки, палки, ругань.
Русской эстетики Титовым показалось мало. Елена Строева рвалась к опасной политической деятельности. От демонстраций на Пушкинской площади под невинным лозунгом "Соблюдайте советскую конституцию!" она решительно шла к радикальному - "Долой советскую власть!". Не "социализм с человеческим лицом", а земский собор, православие и монархия. В рискованном конфликте с властями, у сумбурной семьи выбор был невелик - эмиграция или Сибирь.
В 1973 году Титовы вылетели на Запад и сразу попали в вялотекущую меланхолию. Совершенно не подготовленные к суровой жизни в огромном и чужом мире, где безжалостно дерутся за сытное место, Титовы присмирели и замкнулись.
Я не искусствовед, но религиозный китч московской выделки, выставленный Ю.В.Титовым на парижском салоне "Арт сакре", не произвел впечатления на Его Величество Капитал. Художник, далекий от западной современности, оказался ненужным китчем московского подполья.
Елене Строевой, имевшей высшее техническое образование, предложили место рабочего в русском книжном магазине, от чего она с гордостью отказалась. Возвращение в холодную и родную Сибирь было возможно через ряд унизительных и позорных процедур перед "всем советским народом". Такого самобичевания гордая Строева не вынесла и покончила с собой в 1976 году. Осиротевшие муж и дочка постепенно спустились на дно парижской богемы, откуда Юрий Васильевич, несмотря на преклонные годы, постепенно возвращается в жизнь и искусство."
Тип сделки:
Предоплата
Способы оплаты:
Банковский перевод
Доставка:
Курьерская компания по городу: 500 руб. по стране: 600 руб.
Ставок пока нет.
